Свет сквозь ветви - Страница 8

И про себя добавил: «Уже не думаю».

— Только вот насчет подменышей растолкуй. Это слухи или правда?

— Правда, конечно. Мы менялись детьми, по уговору. Только ничего хорошего из этого не вышло. Раньше получалось, а теперь... вокруг люди... и эта ваша еда, и вещи... что с нашими детьми делалось — ты не поверишь! Неделя-другая, и они превращаются в уродов и идиотов. И они едят, постоянно едят, все время едят! Ваша пища для нас не просто отрава, она вдобавок нас не насыщает. Вот эти бедняжки и едят. Чистое разорение! — эльф помрачнел. — Ну, и обращаться с ними начинают ужасно. Бессмысленные уроды и прожоры. Но все же так жестоко... я не в силах этого понять. Конечно, мы не можем допустить, чтоб ребеночка мучили, и забираем его обратно, а человеческого ребенка возвращаем, и лечить наших детей потом приходится долго. Так что с обменом детьми ничего не вышло, сам понимаешь.

— Я-то понимаю. А ты как себе мыслишь: какая мать отдаст свое дитя в чужие руки? Такого маленького?

Эльф вздохнул.

— Еще бы. А положение — хуже некуда. Будь дело только в том, чтоб привыкнуть к человеку, Силы Зла не стали бы красть детей у нас из под носа. Да и мы бы так не старались: разошлись наши пути — ну и разошлись. Потом сойдутся. Нет, не в том дело. И не на всяких детей охотится Зло. И ваших с Тенахом сыновей облюбовали недаром.

У меня пересохло в горле.

— А что такого в наших детях? Почему это все собираются лишить нас наших сыновей?

— Не все. Мы не собираемся. Но они нам очень нужны. Ты можешь отказаться, Наемник. Дело добровольное, сам понимаешь. И мы будем помогать тебе охранять их и дальше, даже если ты откажешься. Но покоя им не знать до конца жизни.

Во мне закипал гнев.

— По какому праву вы распоряжаетесь моими детьми?!

— Не распоряжаемся, — устало покачал головой эльф. — А вот право у нас есть. Не кипятись, выслушай сначала.

— Я слушаю, — я не без труда подавил гнев и устроился поудобнее, приготовившись слушать.

— Видишь ли, у нас сложные отношения с холодным железом. Сталь нашего оружия не совсем обычна. Да ты, верно, заметил?

— Заметил, — кивнул я.

— Вот видишь. В мирное время мы бы обошлись и тем, что есть, но сейчас настала пора ковать новое оружие.

— Ну и что? — не понял я. — Вам ведь его гномы куют, разве нет?

Эльф откинул голову и откровенно рассмеялся.

— Я погляжу, люди ничего о нас толком не знают. Одни легенды и байки. Нет, Наемник, гномы нам оружие не куют. Или, вернее сказать, такое случается, но очень редко, и это не лучшее наше оружие, хотя гномы — мастера отменные. Нет, Наемник, оружие наше куется среди нас. Но пока оно не выковано, нам за железо не взяться. Кузнецом должен быть человек. Человек, воспитанный эльфами.

— Значит, наши дети... — задумчиво протянул я.

— Как никто другой, — кивнул эльф. — Сам подумай. Дети, которые еще в чреве матери побывали на границе Тьмы и Тьмы — и вернулись живыми! Хотя, конечно, это не их заслуга.

— Как раз их, — возразил я. — Без них у нас бы сил не хватило на возвращение.

— Тем более. Сам видишь, Наемник — дети недюжинные. И звезды, под которыми они родились — такое расположение звезд бывает нечасто. Это звезды эльфийских кузнецов и оружейников. Наконец, ты и сам куешь оружие, так что твой Тайон — сын кузнеца и оружейного мастера. Да Силы Зла полмира растерзают и замучают, чтоб только добраться до ваших детей.

— Выходит, только у вас они в безопасности?

Я не могу терять Тайона. Больно, ох как больно! Бедная Ахатани...

— Да. Сегодня утром у тебя в доме я едва поспел вовремя. Будь это прежний дом, выстроенный Гимаром, я бы вообще не смог туда попасть, а так только замешкался.

Дом Гимара сгорел. От него остался один фундамент. На нем я и выстроил свой дом, тоже защищенный от магии, но гораздо слабее.

Что ж, нет худа без добра.

— А что там такое было? — задал я, наконец, вопрос, мучивший меня все это время.

Эльф брезгливо поморщился.

— Редкостная мерзость. Даже не знал, что маги Зла могут владеть силами стихий.

— Ты — и не знал? — удивился я.

— Как видишь. Будем надеяться, что это единственный случай. Как бы то ни было, оно не вернется. Я загнал его обратно, туда, откуда оно вышло.

— Загнал? Погоди... а кровь чья же? Твоя? — я уставился на раненую руку эльфа. Шрам свежий, но заживший... ах, да, я же и забыл, что раны у них затягиваются быстрее, чем у людей.

— Моя, — спокойно ответил эльф.

— А почему след идет до окна — и все?

Эльф снова засмеялся.

— А ты собирался отыскать меня по кровавому следу? Увы, Наемник. Раненого эльфа по следу крови можно найти в доме, на мостовой в городе — словом, там, где нет живой земли или камня. Кровь эльфа встает из земли травой. Твой сад сейчас значительно гуще прежнего.

Не просто гуще, а значительно. Выходит крови он потерял много. Стыд вновь ожег меня. Я думал о нем плохо, а он истекал кровью, защищая моего сына.

— Ты уверен, что оно не вернется? — я поежился, представив себе возвращение стихийного Зла.

— Вполне. Я перевернул или сдвинул все, чего оно касалось или могло коснуться.

А ведь верно! Старый прием: если нечисть не убита, а лишь изгнана, быстро передвинь, вылей, разбей, порви, переверни все, чего она касалась, и она не сможет вернуться. Вот почему вся комната выглядела «сдвинутой». Будь у меня спокойно на душе, я бы, может, и сам догадался.

— Получается, я должен отдать вам детей? — эти слова дались мне с огромным трудом, они просто застревали у меня в глотке.